Антарктическую экспедицию атаковали рыбы, покрытые шерстью

За всю историю человечества было придумано немало легенд и мифов о загадочных обитателях морских глубин. Какие-то из них оказались правдой. В другие истории верят лишь криптозоологи. Но есть такая категория событий, в которых реальные факты удивительнее вымысла. О них рассказывают люди, чей научный и социальный авторитет слишком велик и значим, чтобы сомневаться в представленных ими доказательствах.
 

Один из таких людей – академик Р.А. Сак, – выдающийся морской биолог, который посвятил любимому делу более 30 лет своей жизни и за это время успел основать собственную научную школу. В юности на него произвела глубокое впечатление книга П.Ю. Шмидта «На островах Риу-Киу», и с тех пор он мечтал работать на морях Дальнего Востока.

Блестяще защитив диссертацию о фауне прикамчатских вод, он возглавил кафедру гидробиологии. Однако сидеть на одном месте, замкнувшись в четырёх стенах, не смог. Вначале организовывал выездные летние практики. А затем, по приглашению иностранных коллег, несколько лет преподавал в университетах Испании, Канады и США.

В середине 90-х Саку выпала уникальная возможность поработать в составе международной команды на американском научно-исследовательском судне "Олаф". На судне имелось семь лабораторий, в которых могли одновременно находиться 28 человек. Кроме того, в составе команды были повар, врач, сисадмин и дизелист.

Экспедицией руководил выдающийся океанолог Джон А. Поскатов. Участников отбирали строго – как космонавтов, поскольку в стрессовой ситуации обостряются все хронические заболевания. Также тестировали по психотипам, чтобы люди были способны идти на компромисс и уживаться друг с другом.
 

«Из Буэнос-Айреса мы вылетели в порт Ушайя на аргентинском острове Огненная земля. 18 мая 1996 года судно с полярниками направилось к месту назначения – в Антарктиду. Из-за ледовой обстановки и штормов добираться пришлось целую неделю.

За каждым из членов экспедиции был закреплён участок судна, с которого приходилось постоянно расчищать снег. Расписание было предельно строгим, никаких поблажек: в 7 утра подъём, в 13:00 обед, в 19:00 ужин, после которого – просмотр кинофильмов и общение с друзьями. Праздничный стол был только по выходным. Хотя само понятие выходного дня было чисто условным – в субботу и воскресенье никто не отдыхал», – вспоминает Роман Андреевич.

«Жить приходилось в микроколлективе, и все проблемы сводились лишь к этому замкнутому пространству. Большой мир остался где-то там, мы перестали пропускать через себя его невзгоды. Расстояние очень сильно нивелирует восприятие того, что происходит за тысячи километров».

«Наиболее яркое впечатление – это сама Антарктида с её уникальной природой», – продолжает рассказ академик и тянется к стопке фотографий. Но тут же с улыбкой смущённо откладывает в сторону несколько снимков: «В станционном баре была комната отдыха с верёвкой, на которой развешены разноцветные женские лифчики. Эту традицию впервые ввели англичане: каждая женщина, попавшая на станцию, должна оставить здесь на память эту часть своего белья».

«А вот опреснительная установка, – показывает он фото. – С неё и начались наши проблемы. Однажды утром обнаружили, что она не работает: произошла закупорка трубы. Попытки починить водопровод с земли успехом не увенчались. Ребята шутили, что теперь придётся обходиться виски – одной бутылкой на десятерых.

Но скудные запасы воды катастрофически таяли – и было принято решение спуститься под лёд и там продолжить ремонтные работы. Надев сверхпрочный гидрокостюм и чувствуя себя неповоротливым космонавтом, а ещё точнее – слоном в посудной лавке, я был отправлен на тросе вниз, под шельфовый ледник толщиной 20 метров. Признаюсь честно – было очень страшно».

«Поломка обнаружилась буквально сразу: в фильтре застрял… огромный клок белой шерсти. Это было невероятно. Медведи к нам не приближались, да и как они могли нырять на такую глубину, даже теоретически это было невозможно. Кое-как расчистив фильтр, я решил взять часть шерсти с собой, но, к сожалению, доказательства унесло течением, и ребята на земле мне не поверили, посмеявшись над «шуткой смешного русского». Учёные – люди скептически настроенные, они верят лишь в то, что видят собственными глазами».

«Через неделю поломка повторилась, и в скважину полез другой учёный –Джерри Ньюмен из университета Оклахомы. Шло время, но из-подо льда никто сигналов не подавал. Поскольку запасы кислорода в баллоне ограничены, мы забили тревогу. С каждой минутой шансов на спасение Ньюмена оставалось всё меньше. То, что произошло потом, мы старались вспоминать как можно реже. Отправившийся на помощь профессиональный водолаз обнаружил перегрызенный трос с болтавшимся на нём куском оборудования. Ньюмен бесследно исчез».

«Поужинали в тишине. Весь вечер команда провела в раздумьях: надо было доложить начальству о чрезвычайной ситуации. Версия с неведомыми существами, которые могли атаковать учёного и убить его, больше не казалась нам смешной».

«Наутро решили осмотреть опреснитель ещё раз. В частности, оставался левый рукав трубы, в который никто прежде не заглядывал. К своему удивлению, там обнаружили несколько живых рыб с чрезвычайно острыми зубами.

Но самым удивительным было то, что рыбы были покрыты шерстью! Сначала даже подумали, что неизвестный науке вид представлял собой нечто смежное между рыбами и млекопитающими. Однако впоследствии было установлено, что это всё-таки рыбы. Мне посчастливилось сделать и увезти с собой несколько фото».
 

«Через неделю на станцию прибыли военные. Экспедицию в срочном порядке свернули и нас отправили домой. О судьбе станции с тех пор мне ничего не известно. Конечно, хотелось бы знать. Но никакой информации в прессе я впоследствии не встречал».

Вот такая история. Случившееся можно было бы с лёгкостью объяснить групповой галлюцинацией вследствие нехватки кислорода – но есть фотографии. Они ещё раз доказывают, что у нашей планеты есть свои мрачные тайны, несущие в себе угрозу для человеческой жизни.

Елена Муравьёва для сайта neveroyatno.info