С настоящего времени и до 2018 года, если всё пойдёт по плану, Нью-Йорк станет домом для тридцати трёх новых небоскрёбов. Совсем скоро состоится торжественное открытие башни MoMa, чрезвычайно высокого и супертонкого строения, похожего на щепку из стекла, расположенного рядом с музеем и Парк-авеню 432, которое станет самым высоким жилым зданием в полушарии.
Бурдж-Халифа (Бурдж Дубай) - самое высокое здание в мире
Крупные города по всей Америке, от Сан-Франциско до Филадельфии, тянутся к небу, в связи с чем жители Вашингтона даже обратились с призывом аннулировать «Закон о высоте зданий» – юридический документ столетней давности, который ограничивает высоту строительных конструкций. Если мыслить в планетарном масштабе, необходимо отметить тот факт, что такие новые мощные города, как Дубай и Тайбэй, заявили о своём приходе на мировую сцену с помощью триумфальных сверхвысоких зданий; в то же время «старая гвардия» мегаполисов продолжает усиленно работать в данном направлении (этой весной в Лондоне насчитывалось 270 действующих небоскрёбов).
Такие высоты, возможно, просто немыслимы для простого обывателя, однако само понятие небоскреба является на удивление древним. Двенадцать тысяч лет назад, ещё до того, как люди изобрели гончарное дело, сельское хозяйство, письмо и даже колесо – задолго до того, как кочевникам пришла в голову мысль об оседлом образе жизни – группа примерно из пятисот или более охотников и собирателей, живших на территории современной юго-восточной Турции, собралась и совершила нечто качественно новое: построила высокое строение. Они добывали огромные куски камня в окрестных каменоломнях, перемещали их вверх по холму, складывая их в Т-образные конструкции, которые располагали вокруг более высоких колонн. По этим окружностям они возвели стены и сделали вдоль них каменные скамьи, а на большинство поверхностей нанесли искусную резьбу в виде животных – величавых птиц, кривоногих скорпионов, зубастых львов, склонившихся к земле кабанов. На некоторых из центральных колонн были вырезаны руки, ладони, одежда, как будто неизвестные зодчие намеревались представить человеческие фигуры, существующие в вечной жизни.
С тех пор, как в 1995 году были произведены раскопки этого комплекса, место, именуемое Гёбекли-Тепе, пленило воображение археологов со всего мира.
Руины Гёбекли-Тепе
Его резные скульптуры в виде животных подразумевают «чрезвычайно сложную мифологию», а высокие, Т-образные человекоподобные существа «явно принадлежат к иному, трансцендентному миру», – написали в 2012-м году археологи, производившие раскопки этого места.
И это далеко не всё: Йенс Нотрофф, один из участников археологических раскопок, утверждает, что в храмовом комплексе было обнаружено «невероятно большое количество костей животных». «Найденные нами кости, взятые из самых мясных частей животных, были перерублены и сломаны, – пишет он, – а их количество как бы намекало на то, что здесь проходило массовое пиршество». Примыкающие прямоугольные комнаты использовались для приготовления еды, а может быть, даже для пивоварения. И наоборот, не было никаких признаков того, что люди жили там постоянно. Гёбекли-Тепе использовался лишь для празднования, танцев и поклонения – это был храм.
Долгое время специалисты считали, что сельское хозяйство предшествует таким абстрактным вещам, как символические системы или религиозные организации. Как писал Элиф Батуман в журнале «Нью-Йоркер» (The New Yorker) в 2011 году, «данные, полученные в Гёбекли-Тепе, свидетельствуют о том, что в истории всё происходило иначе – существовавшая необходимость в создании сакрального места заставила охотников и собирателей превратиться в рабочую силу, проводить длительное время в одном и том же месте, делать запасы продовольствия».
«В интеллектуальном плане люди, построившие Гёбекли-Тепе, ничем не отличались от нас, их потомков, – говорит Нотрофф, рисуя воображаемую картину того переходного периода, когда наши предки стали домоседами, занимающимися земледелием и скотоводством. – Они были такими же любознательными и энергичными, такими же способными, как и мы на сегодняшний день. Они научились приспосабливаться к изменчивому миру». Столкнувшись с переменами лицом к лицу, люди не просто работали, делая вид, будто ничего не произошло; они не взяли в свои руки палочки для письма, чтобы запечатлеть события на глиняных табличках. Народные мечты и чаяния воплотились в строительстве. Будто воспевая собственные достижения, они устанавливали огромные каменные блоки один на другой, стремясь подняться выше к небу – к тому необъяснимому совершенному миру, в который они верили всей душой.
Изображение лисы на одной из колонн
С тех пор прошли тысячелетия, и другие цивилизации всё так же прилагали колоссальные усилия с тем, чтобы построить структуры во имя собственного могущества. Так, например, больше тысячи лет назад был построен и усовершенствован Стоунхендж. В течение двухсот лет возводили свои пирамиды ацтеки, чтобы затем достроить, увеличить их, отметив тем самым важнейшие политические, военные и религиозные события. Древнеегипетский архитектор Имхотеп, чей проект пирамиды был разработан с особой идеей – чтобы погребённый в ней мог вознестись прямо на небеса, – стал настолько значительным для своих сограждан, что впоследствии был признан божеством. Римляне изобрели купол для того, чтобы их строения казались более внушительными.
В наши дни не составляет большой трудности выкладывать камень на камень. Старинные религиозные святыни почитаются больше, чем новые. И могилы даже самых влиятельных представителей этого мира чаще всего подгоняются под размеры самих людей. За прошедшие полтора века наш инстинкт масштабного строительства воплотился в памятниках иного вида – городских небоскрёбах.
Home Insurance Building в Чикаго - первое здание, официально признанное небоскрёбом
«Небоскрёб родился из огня», – говорит Кристон Кэппс, один из штатных авторов журнала «CityLab». 8 октября 1871 года кто-то в Чикаго опрокинул керосиновую лампу, в результате чего почти восемь квадратных километров городской территории оказались объяты пламенем. Погибли сотни человек, были уничтожены 17 500 зданий. В течение следующих недель Фредерик Лоу Олмстед, знаменитый архитектор и ландшафтный дизайнер того времени, повсюду говорил, что катастрофа произошла из-за ошибок строительства, «слабости города к большим вещам» и «большим эффектным зданиям». Несмотря на это, на страницах газеты «Чикаго Трибьюн» огромными буквами было объявлено: «ЧИКАГО ВОЗРОДИТСЯ ЗАНОВО».
Так и случилось, причём в невероятных масштабах. Когда пламя Большого Чикагского пожара расчистило город, «стало не просто возможным, но даже необходимым заново обдумать и заново всё спланировать – и выбор был сделан в пользу вертикальных сооружений», – объясняет Кэппс. Первый официальный небоскрёб, Home Insurance Building («Дом домашнего страхования»), был завершён через четырнадцать лет после большого огня, в 1885 году. Он был всего лишь в 10 этажей (ещё 2 этажа были надстроены впоследствии), но фактически представлял собой, по словам Кэппс, «прыжок в высоту». Новый стальной каркас, специально разработанный для большей огнестойкости, – конструкция, которая позволила в будущем строить небоскрёбы в сотни этажей. К 1888 году люди стали называть эти строения «небоскрёбами», используя слово, которое до этого применялось лишь для обозначения высоких лошадей, шляп и парящих в небе птиц.
Рисунок Хью Ферриса, 1930 - здание газеты The New York Daily News
Десятилетием позже отец архитектурного модернизма Луис Г. Салливан в статье «Высотные административные здания, рассматриваемые с художественной точки зрения» задал вопрос: «В чём состоит главная характеристика высотного административного здания»? И тут же ответил на него: «Оно высокое… каждый его дюйм обязан гордо парить, возвышаясь и торжествуя».
В 1982 году в книге «Небоскрёб как символическая форма» Стюарт Коэн перечислил различные аргументы архитекторов относительно того, как именно достичь этой цели – от поклонения А.В.Н. Пуджина готическому стилю (с его «вертикальной линией, иллюстрирующей большую тайну Воскресения») до проектов романтика Хью Феррисса, строения которого имитировали горные вершины.
С диагнозом «небоскрёбы корпоративной Америки» было покончено – они стали считаться «не более и не менее чем абстрактным выражением вертикали». Это приводит нас к мысли о современном буме небоскрёбов, который, по мнению Кэппс, спровоцирован «необыкновенным богатством, произведённым и накопленным наиболее элитарным слоем общества».
Особенно это характерно для Нью-Йорка с его тенденцией к высоким тощим зданиям с индивидуальными пентхаусами. Небоскрёбы стали «привилегированными бастионами». Кэппс сравнивает их с египетскими пирамидами, символом власти избранных. «Они вызывают чувство благоговения, многие из них очень красивы», – говорит он о новостроях. Но, когда он смотрит на них, то видит не только чистую вертикальную форму, но и «невероятное неравенство доходов». Подобная элитарность – уже хорошо нам знакомое явление из далёкого прошлого, ведь описанная нами выше святыня Гёбекли-Тепе была возведена по приказу избранной касты религиозных лидеров.
Через четыре тысячи лет после постройки высокий храмовый комплекс Гёбекли-Тепе был предан забвению, превратившись в обычный холм, внутри которого тысячелетиями хранились гравий, инструменты и кости животных – все те вещи, которые использовались для его возведения и празднований в его стенах. Никто не знает, почему это место было заброшено, причём, как сообщают эксперты, в спешке.
Нынешний «небоскрёбный бум», выражаясь деловым языком, является прямым ответом на рост финансов и населения. Но, со всеми дополнительными спиралевидными конструкциями и парапетами, – достаточными для того, чтобы Совет по высотным зданиям и городской среде пересмотрел методы оценки их высоты – никто не может отрицать тот факт, что небоскребы сохранили явный символический аспект. На недавнем совете в Массачусетском технологическом институте известная американская журналистка и редактор научно-фантастического блога «Io9» Аннали Невиц говорила о росте урбанизации, когда, впервые в истории человечества, более половины населения мира живёт в городах. Такое перемещение, сказала она, равнозначно переходу от кочевого к оседлому образу жизни. Небоскрёбы стали не просто нашими домами, они нужны нам для того, чтобы чувствовать себя соединенным с нашей культурой. И, поскольку в любой культуре неизбежны перемены, остаётся лишь догадываться, какие архитектурные памятники она оставит своим потомкам.
Источник: Кара Джиаимо, www.atlasobscura.com
Перевод Елены Муравьёвой, для сайта neveroyatno.info
|
